Даша и Максим дружат уже больше семи месяцев. Кажется, что это не так долго, на за это время они успели уже многому друг у друга научиться. На время карантина Даша Логинова забрала Максима к себе в семью. Как они вместе провели это карантинное время, и чему оно их научило — поделится наставница программы фонда “Старшие Братья Старшие сестры”. .
Даша, расскажи, как ты узнала о программе наставничества?
Я работала в одном из интернатов Санкт-Петербурга. Как-то раз разговорилась со своей подругой-психологом, Римой Станиславовной, по поводу волонтерских проектов. Тогда я и познакомилась с Максимом, который, впоследствии, стал моим подопечным. Помню, что он вокруг нас постоянно крутился. Было понятно, что мальчик проявлял ко мне неподдельный интерес. В одну из наших очередных встреч в интернате Максим вдруг спросил Риму Станиславовну: «Когда вы найдете мне наставника?» И тут он на меня смотрит и говорит: «А может быть, вы будете им?» У меня как-то сразу пришел ответ, и не было ни единого сомнения, что я тоже этого хочу.
Почему ты решила принять участие в программе? Неожиданная встреча с Максимом на это повлияла, или что-то другое?
Мне о программе «Старшие братья, старшие сестры» рассказала Римма Станиславовна. Она дала нужные координаты. Там я узнала, что есть индивидуальная методика обучения и специальные курсы, после прохождения которых можно стать наставником одного из подопечных. Так как мы и так до этого встречались раз в неделю с Максимом, и я уже чувствовала себя, в некотором смысле, его наставником, мне захотелось узаконить наши отношения. Чтобы я приходила к нему уже не на «птичьих правах», а официально, имея определенный статус.
А были ли какие-то ожидания от ваших взаимоотношений? Ты предполагала, каким человеком он окажется при более тесном контакте?
Честно признаюсь, я специально не готовилась к тому, чтобы стать наставником Максима. Для меня это оказалось очень спонтанным, но осознанным решением. Поэтому я шла в это абсолютно на полном доверии. Тем более, я Максима видела уже несколько раз до решения стать его наставником, общалась с ним. Он просто сразу очень расположил меня к себе. Было видно, что Максим — добрый, отзывчивый мальчишка, которому просто не хватает приятных слов, поддержки, дружеского общения, и я поняла, что все это я могу и хочу ему дать.
Какое у тебя было впечатление от обучающего тренинга для будущих наставников? Присутствовало ли ощущения страха, что не справишься, что ты к этому не готова?
У меня не было совершенно никаких сомнений в том, что у нас все получится. Курс дал мне достаточно полезной информации. Например, я узнала много о психологии общения с подростками. Этими навыками я до сих пор пользуюсь. Считаю, что наставничество, в целом, это прекрасная возможность помочь детям, оказавшимся в ситуации «брошенности». Если нет возможности усыновить ребенка, то всегда есть возможность хотя бы стать для него кем-то большим, чем просто знакомым. Стать человеком, который будет для него опорой и поддержкой. Лучшим другом или приятным собеседником. Человеком, которому «не все равно» и который от него, уж точно, не отвернется.
Какие мысли у тебя были, когда ты увидела Макса впервые?
Максим производил впечатление несколько заброшенного, одинокого человека. Чувствовалось, что он очень мягкий по натуре, отзывчивый, сердечный парень, которому не хватает ласки, уюта и простого человеческого внимания. Такие мысли у меня были.
Как прошла ваша первая встреча на правах наставник/подопечный? Помнишь этот день?
Да, тогда я уехала на неделю в Санкт-Петербург. Мы с Максим постоянно поддерживали связь, созванивались. Я понимала, насколько для него важны и дороги наши ежедневные беседы по телефону. Знаю, что у него есть какой-то контакт с отцом, но это, видимо, не то, что ему нужно. После, мы встретились с ним сначала в «Спутнике», а потом я отвела его в Макдональдс. Максим любит разные вкусняшки.
Максим — необычный ребенок. У него диагноз ОВЗ. Скажи, этот факт тебя как-то смутил? Доставляло ли тебе это трудности и была ли ты к ним готова?
Римма Станиславовна рассказывала мне о сложностях, с которыми я могу столкнуться при более плотном взаимодействии с Максимом. Поначалу он был склонен к спонтанным вспышкам агрессии, сверх эмоциональности. Иногда мог и побуянить. Были ситуации, когда он мог на что-то разозлится или на кого-то мне пожаловаться. Но я человек очень спокойный, и поэтому, даже если это происходило, мне удавалось найти к нему подход, принять ситуацию и как-то его успокоить. Здесь главное — быть к нему внимательным, относится ко всему с принятием и пониманием. Ничему не учить, никак не оценивать. Просто быть рядом. Сейчас Макс стал значительно спокойнее. Кажется, я все делаю правильно.
Три самых неудобных вопроса, которые задавал тебе Максим?
Интересовался, «больно ли рожать?”, или «встречалась ли я когда-нибудь с молодыми людьми его возраста?». Еще задавал достаточно интимные вопросы, касающийся мужской физиологии и полового созревания. Он очень простой в этом плане, и очень любознательный. Для него нормально задавать любые волнующие его вопросы. Никакого стеснения и смущения. Он откровенен, я — тоже откровенна с ним. Всегда выслушаю и отвечу на вопрос, если смогу.
Как повлияла программа наставничества на вас двоих?
В самом начале общения мы оба держались на определенной дистанции. Присматривался Максим, присматривалась я. Постепенно наши отношения становились доверительными. Я вижу изменения, которые произошли с ним за время нашей дружбы. На период карантина мы решили взять Макса из интерната пожить у нас дома. Общение в кругу моей семьи влияет на него очень положительно. Для Макса это первый опыт полноценного проживания в семье. Здорово, что он так быстро освоился. Макс всему учится, он много чего начинает понимать и замечать, а для меня — это чудесная возможность пересмотреть свои взаимоотношения с мужем и детьми. Появление Макса невероятно нас сплотило.
У тебя двое своих детей — мальчик и девочка. Скажи, как они взаимодействуют с Максом, и как тебе удается при таких условиях не принимать родительскую модель поведения, а, все-таки, оставаться с ним в отношениях наставник/подопечный?
Здесь очень важна честность. Я понимаю, что не смогу ему, на данный момент, стать матерью, потому что, пока, не располагаю возможностью его забрать насовсем. Меня часто посещают такие мысли. Мы бы хотели, чтобы он жил в нашей семье. Максим говорит, что хотел бы родиться в нашей семье. Я всегда ему объясняю, что могу и готова быть для тебя другом, человеком, который всегда тебя выручит, поддержит, будет рядом, но большего я, к сожалению, сейчас тебе дать не могу.
Расскажи, каким тебе видится Максим сейчас?
У Максима необыкновенная душа. Когда с него слетает «налет интернатовости», он предстает совершенно другим человеком — очень трогательным, чутким и заботливым. Он очень тонко чувствует людей и бытовые ситуации, несмотря на наличие своего диагноза. Например, недавно мой сын Антон и Максим поссорились. Макс уже хотел пойти на примирение, а сын — очень упрямился. Вдруг, через некоторое время Макс приходит на кухню и говорит нам с мужем: «Даш, Андрей, не хочу вас обижать, но завтра я возвращаюсь в интернат, потому что не могу спокойно выносить ссору с Антоном. Он не хочет меня прощать». На мой взгляд, это очень достойное и взрослое решение. Конечно, я его успокоила. Он остался с нами, но я была приятно удивлена такому поступку.
Как вы проводите время вместе в условиях самоизоляции?
На самом деле, я очень рада, что мне удалось забрать Макса в семью на период карантина, хоть и не на долгое время. Мы сразу обсудили с ним этот момент, что он к нам ненадолго, а на какое-то определенное время. Я поняла, что во мне было столько нерастраченной энергии и любви, которую я с удовольствием дарила не только своим детям, но и ему. Мы все работали и учились удаленно, Максим писал конспекты по лекциям в колледже. Часто мы вместе готовили, играли. Например, Максу здорово удается изображать каких-то животных, а еще он очень спортивный парень. Планирует в будущем профессионально заняться паркуром.
Макс пробыл у вас всего несколько недель, а потом тобою было принято решение о возвращении его обратно в интернат до окончания карантина. Чем оно было вызвано?
Со временем ссоры между моим старшим ребенком и Максимом стали все чаще и чаще. У Максика началось весеннее обострение на психо-эмоциональном фоне. Он начал бунтовать и нарушать наши простые, семейные правила. В один из дней в порыве злости он даже ушел из дома. Вот в этот момент я не на шутку испугалась. Позвонила в интернат, он был уже там. Мы поговорили. Максим даже извинился, сказал, что был не прав. Мы договорились, что он вернется к нам еще на пару дней, а потом ему придется уехать в интернат. И не из-за того, что они ссорились с моим сыном, или, что он начал бунтовать. Просто в какой-то момент я поняла, что устала. На самом деле, это правда нелегко. У меня уже просто не хватает должного ресурса, чтобы проводить время с Максом, так как ему, все-таки, нужно особое внимание и забота. Я объяснила Максу это с позиции нашей занятости и накопившейся работы. Мы с мужем взяли еще по две подработки, они тоже занимают достаточное количество нашего времени. Поэтому, мы приняли такое решение.
Сейчас вы общаетесь с Максимом, как он себя чувствует? О чем вы говорите?
Сейчас мы общаемся хорошо, небольшой конфликт и непонимания уже давно позади. Самочувствие у него стабильное. Вроде бы больше нервных срывов у него не было. Я звоню ему один раз в день, а не как раньше по 2-3, потому свободного времени стало намного меньше. Макс очень скучает, мы и мои дети — тоже. Надеемся, что после карантина он приедет к нам снова в гости, и мы увидимся.
Часто ли вы говорите с Максом на личные темы? Насколько в этом плане он доверяет тебе?
Он очень много рассказывал мне про папу, брата, своих бабушек. Еще у него есть девушка, он очень часто говорит об их совместных планах на жизнь. От него уже поступило приглашение на их будущую свадьбу!
Даш, как ты считаешь, почему именно тебе предоставили возможность взять ребенка из интерната на время карантина?
Во-первых, потому что в интернате Макса я делаю свой волонтерский проект «Волшебная почта Черныша» для детей, которые нуждаются в общении. Такой формат переписки с «волшебной кошкой» поддерживает их, поднимает настроение, позволяет чувствовать себя понятыми и кому-то нужными. Они всегда так ждут этих писем!
Во-вторых, директор интерната, педагоги, все видели историю наших взаимоотношений. Мне доверяют и знают, что у нас не возникнет никаких проблем.
Можешь ли ты вспомнить ваш самый счастливый день с Максом?
Для меня все встречи с ним — всегда яркие и имеют значение. Наверное, одним из волнительных и запоминающихся дней было первое появление Максима в нашей квартире. Когда он в другой раз приехал к нам ночевать, мы пошли вечером на улицу стрелять ему сигареты, т.к. сама я их ему не покупаю. Конечно, я много раз разговаривала с ним о вреде курения, но Максу уже восемнадцать лет, поэтому, к сожалению, я не могу никак повлиять на его решение, пока он не захочет бросить курить сам. Значит, как состоялся наш поход на улицу: я надела громоздкие ботинки мужа, Макс — штаны, сильно севшие после стирки. Мы выглядели с ним очень нелепо: наставник и его подопечный, вечером, в абсолютно смешном виде, стреляем сигареты. Мы оба периодически попадаем в смешные и казусные ситуации. Я называю нас в шутку «Биба и Боб».
Вы обменивались с Максимом какими-то подарками?
Когда Максим был маленьким, к нему единожды в интернат приехал отец и привез большой пакет разных вкусностей. Это самое ценное воспоминание, связанное с его отцом. После этого Максим очень полюбил разные сладости. Поэтому мы друг с другом всегда ими обмениваемся. Таким образом мы проявляем свою любовь. Еще он не так давно подарил мне свою фотографию, сыну импотриплеер. У него есть потребность постоянно чем-то делиться, сделать приятно кому-то.
Где Максу лучше, в интернате или в вашей семье, как считаешь? Ведь для него это все необычно. А в интернате — привычная обстановка, люди, распорядок дня.
Несмотря на то, что в интернате есть все условия для хорошей жизни, прекрасные внимательные педагоги, которые его поддерживают, все равно Макс не получает того тепла, которое получают обычно дети в любящих семьях. Вот, на днях, мы сидели дома, смотрели кино, и тут Макс говорит: «Знаешь, Даш, я чувствую себя домашним». Это же здорово, что он тянется к такому. Он начинает чувствовать, как это, когда ты — домашний ребенок, окруженный уютом и непрекращающимся вниманием. Это так просто и так важно для любого человека.
Каждая встреча — не случайна. Почему встреча с Максом не случайна для тебя, и чему самому главному он тебя научил?
В общении с ним я учусь быть, в первую очередь, честной с собой. Не врать, а говорить все так, как оно есть. Для меня это школа осознания своих желаний. Я не хочу наши отношения осквернять нечестным отношением к себе и к нему. Он меня также учит выстраиванию границ. Как правило, интернатовские дети — очень активные, готовы пересекать любые границы. Рядом с ним я учусь сама и учу его выстраивать границы дозволенного и недозволенного. В том числе, по отношению к себе. Еще я учусь держать свое слово. Со своими детьми все это очень быстро забывается, замыливается, а Максим помогает мне снова обратить на это внимание. Поэтому наша с ним проведенная работа помогает мне выстраивать правильным образом отношения со своими родными.
Многие говорят, что дети, которые рождаются в неблагополучных семьях и попадают в детские дома, подсознательно сами выбирают себе такую судьбу. Некоторые, исходя из этой точки зрения, оставляют все так, как есть: это их выбор, только они вправе решать, как, где и с кем им жить: в детском доме, с такими же одинокими и брошенными людьми, или в семье, где им обеспечен уют и постоянное внимание. Я считаю, что, напротив, такие дети — они нужны обществу. Ведь они показывают, насколько оно, общество, адекватно и ментально здорово. Очень хочется, чтобы в будущем вообще не было не нужных детей, чтобы они обязательно были кому-то нужны и очень дороги.
Сделать пожертвование
Стать волонтером
Стать партнером